Чему быть - того не миновать. Китайская народная мудрость, которая существенно облегчает жизнь, а если грамотно подойти к процессу, то любую (даже не самую приятную) ситуацию можно было повернуть наиболее выгодной к себе стороной. После короткого, но содержательного разговора с отцом, Килиан Квон быстро понял, что эта китайская мудрость поможет ему избежать лишней головной боли гораздо быстрее, чем затяжной и довольно бессмысленный конфликт с уже принявшим решение Квоном старшим. Помолвке быть, тем более, что цель как обычно оправдывала средства, пусть этим средством были подвижки в собственном будущем, в которое теперь придется внести значительные коррективы. До сего дня стабильные отношения с женщиной туда не вписывались. Ведь завести невесту не то же самое, что купить щенка или попугайчика. Мера ответственности за чужую жизнь повыше, а еще придется расширить весьма узкие прежде рамки личных границ. В пределах разумного, разумеется, ведь в браке по расчету имелись свои нюансы, которые принципиально отличали его от романтизированного книжками механизма создания семьи. Впрочем, будет ложью сказать, что для самого себя младший Квон видел другой исход событий. Любовь и излишне яркие чувства были чужды ему как факт ввиду непрактичности, а от всего непрактичного уже давно Лиан взял за привычку избавляться.

Стоило бы сказать судьбе спасибо, что имя предполагаемой кандидатки в жены было известно заранее, не надо ломать голову и гадать на таро. Но в преддверии чудесной встречи за ужином как-то язык не поворачивался и в горле то и дело висел непроходимый ком натянутого ожидания. С ним Квон молчаливо глядел в окно, когда у дома припарковалась дорогая машина семейства Ратке и один за одним его члены вальяжно двинулись по дорожке к парадной двери. Так получилось, что каждого из них Квон уже давно знал, в том числе и свою будущую невесту, знакомство с которой имело свою занимательную историю, говорить о которой сегодня, конечно же, никто не будет. Да и какая разница, если от того знакомства минуло уже почти десять лет. Много воды утекло. Разумеется, обитая в одном городе, они с Данной порой пересекались в ночных клубах, но, увы, сегодня было невозможно сделать вид, будто не были знакомы вовсе, как бывало прежде. А чему быть — того не миновать.

После радушно-наигранного приветствия гостей случился вдумчивый ужин. Гости обменялись последними событиями в жизнях семей, как водится, пустились обсуждать дела, которыми и без того были связаны отцы. Очевидно таких связей им показалось маловато, и причинно-следственная цепочка, пойманная в радостных попытках старшего сына Ратке воскресить старое приятельство, мало по малу начинала беспокоить младшего Квона. Но, разумеется, кто он такой, чтобы выказывать свое недовольство и портить чудесный вечер. Испортить все можно гораздо позже, когда наполеоновские мечтания чужого отпрыска развеются пеплом по ветру, потому что дела отца и дела Лиана - дела совершенно разные, и совать свой длинный нос в них Квон младший дозволения не давал. И не даст, если кому-то станет интересно, но об этом позже. Пока что стоило сконцентрироваться на заскучавшей гостье, единственной девушке за большим столом. Стоило ожидать того, что после трапезы родители отчалят в кабинет, чтобы поговорить в неформальной обстановке без свидетелей, а с ними отчалить пришлось и излишне активному молодому человеку (он не хотел, но многозначительный взгляд отца был весомым аргументом за); всё не зря. Двоим, что останутся в обеденной комнате было положено побыть наедине, потому что в конце концов за этим и собрались. Зазвонивший телефон удачно спас молодых людей от неловкого молчания, и Данна поспешила удалиться на открытую террасу, чтобы ответить. Терпеливый не в меру ради важного дела, Лиан дождался, пока девушка закончит разговор, после чего последовал за ней, притворяя двери в дом. У них теперь тоже имелся повод для неформальных бесед.

Остановившись у колонны (отец уж очень любил всякую роскошь), Квон вынул из кармана пачку сигарет и чиркнул зажигалкой; на фоне играл приятный летний вечер и это красивое платье, надетое на Ратке, придавало ему некоторую загадочность. Загадки Лиан ненавидел всей душой именно поэтому первым разбил обоюдное молчание. - Полагаю, нет никакого смысла делать вид, что мы не понимаем, чем должен закончиться этот ужин. - Его голос звучит спокойно, даже без ноты привычной прохлады, которую Килиан имел обыкновение добавлять ко всему в качестве любимой манеры вести диалог. Выдыхая густой дым, он окинул фигуру девушки заинтересованным взглядом, его как и свои намерения не было никакого смысла скрывать от собеседницы. - Ты была против? - Он приваливается спиной к периллам, отпуская профиль Ратке на свободу, чтобы дать ей собраться с мыслями. Их хаотичный бег ощущался в воздухе или это просто беспокойный ветер, подхвативший пряди её темных волос? Надо сказать, что с тех пор, как они разговаривали в последний раз, Данна очень изменилась. Вероятно, не только внешне; это следовало иметь ввиду.

Будет глупо лгать, что он не был заинтересован в тонкой женской фигуре напротив. Сначала там, за столом, искоса наблюдая за тем, как Ратке старательно изображает свое присутствие. Теперь здесь, на террасе, когда мало по малу стало проясняться, что девочка выросла. Да-да, ведь та шестнадцатилетняя испуганная лань, что робко объяснялась ему в любви разительно отличалась от статной красавицы, что теперь не стеснялась открыть рот и выразить свое неудовольствие от происходящего. Да еще так тонко. Признаться, согласись она с лету, было бы не так интересно.

А сейчас интересно. Интересно разглядывать черты её изменившегося лица, и то, как губы поджимаются в тугую полоску неодобрения. Было в этом что-то занимательное. Жаль, не настолько, чтобы и в правду вовлечься в отцовскую затею с головой. Короткая усмешка сопровождает первое словесное пике. Он мог бы ответить, мол, зря, потому что часики тикали, а Данне Ратке вот-вот перевалит за двадцать пять, и к этому возрасту по смыслу и мнению общественности было давно пора устроить свою личную жизнь. Девушке ее круга — точно. Но Килиан знал, что подобное замечание прозвучало бы невежливо, а выставлять себя грубияном при первом общении спустя десяток лет он не планировал так же, как Ратке не планировала помолвку с ним.

Он мог бы успокоить. Сказать, что в силах все отменить, если дама того не желает, но чем больше говорила Данна, тем быстрее эта мысль теряла свою привлекательность. А он ведь и правда мог бы. Но не станет. Пока не станет. Заметно оживившись, Квон отталкивается от поверхности, и несколько секунд тоже задумчиво гладит в прекрасный сад. Дизайнер, надо сказать, постарался на славу как и Данна Ратке, превратившаяся из утенка в прекрасную лебедь. Даже жаль, что в отличие от своего отца Лиан не шибко любил все вычурное. Хорошо, что речь о любви в их диалоге имела этот приятный саркастический подтекст. Еще одного разговора о чувствах ему было точно не пережить. — Сочту это замечание за искреннее беспокойство о будущем супруге, — Не за пожелание скорой смерти же. Еще не поженились, а уже беспокоится. Приятно, право слово. — Убить меня не так просто, — Мягкая полуулыбка касается кончиков губ. В интонации — сплошное самодовольство, контролировать которое не было ни сил ни желания. — Но ты можешь попытаться, — Он прищуривается, делая последнюю затяжку, а затем отрывается от опоры, чтобы проследовать к пепельнице на маленьком столике у двери. — Теорией о существовании любви в браке по расчету, например. — Короткая пауза, пока разрозненные мысли складываются с дельные слова. — Или... — Оборачивается на Ратке, зачем-то еще раз окидывая взглядом её силуэт. — Общими усилиями мы можем создать приятный взаимовыгодный союз, где все останутся живы, — Вопреки обстоятельствам, что явно давили на атмосферу дружелюбия в этом разговоре. В несколько широких шагов Квон пересекает террасу, останавливаясь рядом с Данной, чтобы протянуть ей свою руку. — Прогуляемся, — Без знака вопроса. Простые прикосновения не пугали его, как и некоторая степень физической близости. Ему до сих пор было не просто делать вид вежливой отстраненности за тем же ужином в угоду зрителям. Какой прок, учитывая все то, что уже было между ними. И что будет — нравится ей или нет. Конечно, хотелось, чтобы нравилось. Раньше ведь нравилось. А что ей нравится сейчас? Может быть, кто? — У тебя кто-то есть? — Разговор по существу он такой. Не терпит увиливания и сокрытия фактов. Тем более, что эти факты в дальнейшем будут играть ключевую роль в течении событий. Задавая этот вопрос Килиан не задумывался о своих впечатлениях по поводу ответа, эта неприятная мысль поразила его прямиком во след, благо, с секундным сомнением справиться удалось довольно быстро. На случай, если Данна захочет слукавить, добавляет. — Скрывать от меня что-либо в дальнейшем будет проблематично. — Как много смысла он уместил в такой короткой ремарке. Ратке совсем не стоило пренебрегать её скрытыми посылами как и его обществом, как случилось в столовой. Квон ведь не из тех, кто считал свою персону достойной внимания сколь-нибудь меньшего, чем тарелка с салатом или телефонный разговор в не самый подходящий для того момент.

Давно или не очень, вопрос конечно хороший. Но еще интересней было бы узнать, давно ли женщины в окружении Квона позволяли себе разговаривать с ним в таком тоне? Ни один мускул на его прекрасном лице не дергается в момент, когда Ратке беспардонно касается самой запретной темы, да еще вслух. И даже рука, повисшая в воздухе, плавно опускается вдоль напряженного тела вопреки резкому уколу адреналина в кровь. Причиной тому не отвергнутый жест дружелюбия. Её язык - острый как лезвие медицинской иглы, не чета ужимкам малолетки, не знавшей как заставить понравившегося мужчину отвечать взаимностью (кроме как послушно раздеться). И если до этого момента Квону было хотя бы немного неудобно за то прошлое, что осталось между ними, то теперь ни о каком стыде не могло быть и речи. Взаимность она же во всем (ну, почти). Данну Ратке спасает лишь тот факт, что лишись она этого самого языка прямо сейчас, окажется окончательно безоружной перед ним, разве что шпильку от каблука в глаз воткнет. Но глаз ведь далеко не самый важный орган в обеспечении жизнеспособности организма. Куда важнее сердце, сердце, которое однажды уже было разбито. Ничему её не учит жизнь.

Глубокий вдох свежим летним воздухом - как защитная подушка, что раскрывалась при столкновении с препятствием. Килиан спускается следом, но уже не глядит на фигуру девушки впереди себя. Ему понадобится несколько секунд, чтобы стеклянный взгляд приобрел человеческие очертания, а сведенные в кулак пальцы на руке ослабили хватку, оставив на ладони полумесяцы от коротких ногтей. Хороша невеста, ничего не скажешь, достойный выбор для достойного жениха. Спасибо, папа. Быстро становится ясным, что этот разговор не пройдет по намеченному плану, ничего, Лиан был достаточно хорош в импровизации в том числе.

Ответ на заданный вопрос Квон пропускает мимо ушей. Этим вечером она уже не скажет ничего глупее, чем сказала парой минут назад, хотя человеческой глупости нет предела. А женской так тем более. Как и прежде - учтиво - он позволяет ей спустить свой яд до конца, коротко улыбнувшись в момент, когда острый розовый шип соприкоснулся с мягкой девичьей кожей. Маловато будет. - Смирение? - Разум цепляется за самое интересное слово. - Разве ты еще не поняла, что оно в тебе привлекает меня меньше всего? - Его голос гаснет в пении сверчков. И Килиан замирает сам, наблюдая как девичья фигурка вытягивается перед ним тонкой струной, на которой можно было бы сыграть мелодию безысходности. Сказать бы, за что боролись..., но барахтанье Ратке в огромной грязной луже семейных интриг было сложно назвать борьбой (это легко читалось по поведению за ужином). Разве что борьба за собственное выживание. Угрожать какими либо способами не было никакого смысла, до тех пор, пока эти слова - пустой звук, сорвавшийся с губ приговорённой к казни. То, что брак с ним для Данны был наказанием, теперь стало совершенно очевидным, а ведь именно это и хотел выяснить Квон. Он хорошо понимал, что не является всесильным, чтобы заставить кого-то испытывать нужные ему эмоции. Эмоции вообще худшее, что придумала мать природа, так что собственные предпочитал опускать на случай важных переговоров, а данная встреча как раз таковыми являлась. Для него уж точно. В переговорах главное результат, а цель обычно оправдывает средства. Сакральное молчание прерывает сам. - И хотя твои договорённости с отцом меня не касаются, - Ему ни о каких условиях никто не говорил. И уж тем более не осмеливался ставить, ведь покорное согласие с обстоятельствами и так безмерная жертва в дань уважению старшим. - Я в курсе, что для твоей работы будет полезней оставить все как есть, - Пускай сочтёт свои мольбы услышанными, если чужое великодушие не в чести; с него не убудет. Публичный человек никто без своего известного имени, как Данна Ратке без заветов отца, иначе не стояла бы здесь, изображая из себя символ феминизма. Квон отрывается от щербатой каменистой поверхности, весьма аккуратно переставляя ноги, обутые в дорогие ботинки. Так же осторожно он ступал теперь по мутной кайме чужой души. У него было крайне мало положительного опыта в словесных перебранках, гораздо быстрее и привычнее было решить любой вопрос силой. Сегодня был совсем не тот случай. Равняясь с фигурой девушки, он продолжает торжественное шествие. Благо, сад был небольшим, куда меньше, чем гонор его спутницы; гулять им здесь осталось недолго. - Вижу, ты тоже поинтересовалась моей биографией, - Хотя как не стыдно журналисту получать информацию из третьих рук, а потом оперировать ею перед первоисточником. - В таком случае тебе следует знать, что стало причиной скоропостижной смерти двух дорогих мне женщин, - Он поворачивается к ней, дожидаясь прямого взгляда прежде, чем губы размыкаются в мягком звуке. Как хорошо, что за тусклым светом фонариков было почти не разглядеть примеси боли за радужкой. Никому не позволено осквернять их память неуместным черным юмором. - Любовь, - Как много в этом слове. - Та самая, в которой я не разбираюсь, - Как часто оно звучит сегодня. Так часто, что становится трудно удержаться от очередного пике. Подобная игра затягивала новизной и манящими переливами доселе невиданных оттенков. Килиан совершает оборот вокруг своей оси и чуть опережает Данну, преграждая дальнейший путь собой. Достаточно неожиданно. Он выставляет обе руки вперёд, чтобы та смогла поймать равновесие, не дай бог споткнется и умрёт раньше времени по предполагаемому сюжету. Пальцы тесно смыкаются на тоненьком запястье, пока вторая рука заботливо придерживает фигуру девушки за талию. Килиан наклоняется ближе, ведомый желанием взбаламутить черную воду в озёрах чужих глаз. Никогда еще он так не желал взаимности в чувствах женщины, пусть даже те чувства были отвращением. - Но уж ты то в этом смыслишь, не так ли? - Прямой взгляд, от которого уже не укрыться в любовании природой. Как и от него самого ей теперь никуда не деться. - А значит должна хорошо понимать, что на сегодняшний день вероятность твоей закономерной смерти от семейного проклятия равна нулю, - Дверца тесной золотой клетки звучно захлопнулась на фоне, превращая нейтральную территорию в камеру пыток на двоих. У неё - острые ногти, каблуки и длинный язык, у него - неиссякаемый энтузиазм испробовать на себе все из вышеперечисленного арсенала. Вечер перестаёт быть томным. - Жить будем вместе, в моем доме. На будущей неделе выкрои денёк для переезда в своём плотном графике, я пришлю людей. - Пылающий взгляд останавливается на дрогнувшей жилке под скулой на длинной шее. - Вот тебе моё условие, Ратке. - Он ослабляет хватку, позволяя освободиться от своих оков. Стало нечем дышать.

Жизнь научила Квона не строить ожиданий. Будь то хорошо спланированная перевозка груза или диалог с новоиспеченной невестой, всё и всегда может пойти не по плану. Наметки да, наметки нужны и важны, да только Ратке как бесконтрольный элемент нарушившейся системы: выбивалась за рамки, выступала по четко очерченным краям, путала и мешала достижению - казалось бы - вполне понятной цели. Цель то у них, как ни крути, единая. Так думал Квон. Так хотелось думать, потому что всё остальное автоматически воспринималось как лишняя головная боль. Приходится признаться себе, что искреннее желание сделать вид, что привычная жизнь не будет пущена под откос одним отцовским решением, практически несбыточная мечта. Новый человек в окружении в принципе - проблема, не то, чтобы его имя значилось в брачном договоре. Столько тонкостей, слишком много неоговоренных мелочей, каждая из которых может в неудачный момент переломить ход событий. Брак - это сложно. Брак - это лишняя трата времени и сил, если все сопутствующие привилегии можно было с лихвой получить частями от разных людей. Или от шлюх. Эти за большие бабки и душу твою помогут облегчить, и по головке погладят после секса. А болящую голову, споры, обмен мнениями можно было оставить за бортом для тех, кто в самом деле уверен, что без любви жизни нет.

И как бы романтично не высказывались о браке по расчету, в конце концов он все равно представлял из себя то самое, от чего так старательно бежал Квон. Даже по этой скромной беседе между ним и Ратке все было понятно без раскладки на Таро. С его стороны было бы глупо делать из Данны Ратке послушную куклу, потому что как бы он не хотел иного, она давно и прочно представляла из себя устоявшуюся личность. Личность со своими взглядами на реальность и бесконтрольным желанием мстить ему за былое; пусть и на уровне подсознания. От этого и не выходило злиться. Злиться так, чтобы желание растоптать охватило разум и сердце; так что Килиан безысходно выдыхает наружу остатки своего возмущения, чтобы отпустить их пеплом по ветру вместе с отпрянувшей прочь невестой. - Котов?... - Его лицо сменяет очередную гримасу. Эта - полна непонимания и растерянности. Называть её по фамилии, похоже, начинает входить во вновьприобретенную привычку.  - Каких еще котов, Ратке? - Её речи м местами напоминали записки сумасшедшей, нужна инструкция. Но девушка уже вальяжно обходит его кругом, продолжая то, что скоро должно закончиться. Нет, она что издевается над ним? Главное вовремя осознать.

Реальность Лиана была такой, что в ней не было места мыслям о домашних питомцах, вообще о необходимости их содержания. Да что там! Ему и невеста не казалась чем-то необходимым, а тут еще и приданое в виде комка шерсти. Оставалось надеяться, что девушка так неудачно шутит, ведь впечатление о её чувстве юмора Килиан уже успел сложить. Он мужественно оставляет мысли обо всем этом на потом, догоняя спутницу у замученной на вид сакуры. Килиан хмурится, отодвигая ветки, что мешали пройти, рукой. Теперь они говорят о планах. Как поспевать за ходом чужих мыслей? Не помнит, когда в последний раз испытывал нужду делать это вообще. - Я не султан и не твой хозяин, уйми свои фантазии, - До первой брачной ночи. Так и просится на язык, но Квон вовремя замолкает. Может еще список составить? Как будто если он потратит на это время, Ратке не сожжет его не прочтенным. Когда тон её голоса сменяется на нечто напоминающее готовность к диалогу, а из уст срывается это "Лиан", почти удается выдохнуть, но он же не совсем дурак. Хотя вопрос, конечно, теперь спорный. - Теперь ты хочешь, чтобы я в голову свою тебя пустил? - Вопрос, конечно, риторический. - Молчи лучше, - Он все еще сердится за то, что чужое поведение вынудило его выйти за рамки дозволенного со всеми этими касаниями и попытками что-нибудь доказать. Проходит одна бесконечная минута прежде, чем Квон смиряется с тем, что ему все равно придется об этом говорить. Говорить с ней. Делать её причастной к ходу своих измышлений. Какой-то сюрр, честное слово.

Он складывает руки за спиной, стараясь не потирать пальцы друг о друга, напоминая самому себе о том, что является уязвимым. Противно. - Полагаю, что бы я ни сказал, твое видение будет в корне отличаться, - Идиоту ясно, что им двоим не договориться. У Квона имелось предположение на этот счет, но не хотелось бы говорить об этом прямо. Не хотелось, а придется. - До тех пор, пока я по крайней мере не извинюсь, - Он снова останавливается на месте, но на этот раз не пытается помешать Данне или ограничить её свободу. - Я прав? - Хоть в чем-то он безоговорочно прав, пусть даже не отрицает. - Давай покончим с этим спектаклем, не хочу спать с ножом под подушкой, - Выдает он, и снова принимается идти вперед. По кругу, куда вилась эта дорожка, и они сами ходили по какому-то замкнутому кругу, который нужно было как-нибудь разомкнуть. - За что именно мне попросить у тебя прощения? - Он задает этот вопрос без задней мысли, потому что не имеет ни малейшего понятия, что из случившегося (или не) за эти 10 лет могло до сих пор настолько раздражать, чтобы продолжать влиять на отношение Ратке к его персоне.

Ему вдруг захотелось услышать правду прямо в лицо. Это престранное желание зародилось где-то глубоко внутри в момент, когда Квон впервые увидел повзрослевшую Ратке в её новом непробиваемом амплуа. Увы, не сегодня, когда задрав свой идеальный нос, Данна перешагнула порог этого дома. Нет. Тень неприятного любопытства в груди она вызвала в нем гораздо ранее. Тогда же Килиан быстро избавился от сиюминутного ощущения вины и даже жаль, что теперь обстоятельства складывались так, что избежать бегущей строки из мыслей не выйдет просто отвернувшись от её фигуры. Не сегодня так завтра, не завтра так через год. Им ведь теперь вести учет большими единицами, хотя пока вокруг виделись лишь жирные нули. Её реакция на вполне логичный (по мнению Квона) вопрос была объяснима знаками простой психологии, но провожая тупым взглядом чужие пальцы, коснувшиеся плеча, Лиан не ощутил ничего похожего на удовлетворение. Определенно, удовлетворять его ни в чем в планы Ратке не входило, и как его будущей невесте, этот неприглядный факт чести не делал.

Думала она или нет, Квона мало беспокоили брошенные слова. Лишь потому, что он очень быстро понял, что сорвавшись с губ Данны, они являются лишь пустым звуком, призванным отвлечь внимание от сути; только и всего. Например, разговорами про кота. Пропустив девушку вперед, Килиан совершает усилие над собой, чтобы не закатить глаза. Неприлично. Зато мозги ему мыть своей утонченностью - это ничего. Он даже не замечает как и откуда появляется маленький вихрь негодования в груди, упускает момент, как тот принимается раскручиваться вокруг мнимой оси, превращаясь в аккуратное торнадо размером с клетку его вздымающейся излишне часто груди.

- Ну а ты, - Он равняется с ней, смыкая руки в замок за спиной. Игнорирует неуместную шутку, как и всё, что было сказано для отвода глаз. Похоже сегодня этому кругу не суждено быть разомкнутым. Он ведь всегда игнорировал ненужное, потому как не видел смысла ходить вокруг да около. Так случилось и в чужие шестнадцать. Тогда подростковые чувства были совершенно никому не нужны, и ей самой куда больше, чем можно было себе представить. Квон вот представил хорошо. Представил в деталях весь ворох сопутствующих проблем, свяжись от с малолетней сестрой своего приятеля из не самой лояльной на тот момент к отцу семьи. Старший Квон и без того не одобрял подобного приятельства, так что вскоре Килиан нашел себе другую компанию для время провождения. Дело было не в ней, не в Данне, а в том, что бывают обстоятельства, каких не стоит создавать. А он создал. Создал по дурости, ведомый алкоголем и её святой простотой, так напоминавшей... А впрочем, неважно. Не важно, ведь от этой простоты не осталось ничего и слава богу. Эта простота убила бы её при любом удобном случае, как какие бы то ни было отношения с парнем старшим по возрасту, что на тот момент уже давно не был чист на руку. Окунувшись в омут своих подстершихся воспоминаний на миг, Квон выныривает наружу, едва различимо потирая пальцы. - Как себе все представляешь ты? - Она уже дважды задавала ему свой вопрос, должно быть, имела собственное мнение о происходящем. Или могла солгать, что имеет, умалчивать Ратке нравилось больше, чем вести этот диалог к сотрудничеству.

Он был не в меру щедрым, раз после всего вообще задавал такой вопрос. Природа этой щедрости брала истоки у воспитания, полученного от женской половины семейства Квонов. Несмотря на то, что будущий брак затевался ради выгоды, Килиан с трудом мог себе представить холодную отстраненность к чужим потребностям, если потребности касались членов семьи. Именно поэтому теперь он злился. Именно поэтому до последнего не хотел отказываться от идеи мирного урегулирования вопроса их отношений, ведь потом все будет намного сложнее. Потом, когда он примет окончательное решение по поводу своего отношения к происходящему и к Данне Ратке в том числе. Он вовсе не угрожал ей, нет, и будь Данна немного прозорливей, то приняла бы информацию к сведению, чтобы не попасть в ситуацию, которая может её не устроить. Думать от глупости своей будущей невесты не хотелось, ведь как бы миловидна она не была, нет ничего прекрасней, чем развитые мозги в черепной коробке. У женщин такое случается через раз. - Надеюсь, коты, булыжники и тайны от мужа - это не полный список твоих планов на совместную жизнь? - Сейчас бы ей лучше не ерничать в ответ. Ретивое торнадо неприятно царапает ребра изнутри; Квон сцепляет зубы, вглядываясь в очертания сада каким-то опустевшим взглядом. Теперь он и сам не понимал, чего ждал от этого разговора.

- Хорошо, - Легко соглашается на необходимость времени. Он просто не мог заставить себя злиться в серьез. Даже после листка салата в качестве главного героя дня в ущерб вниманию собственного жениха (ну, почти). Даже после попытки избежать остаться наедине, после отвергнутой руки и после попытки оскорбить весь женский род почивших женщин Квонов. И даже этот задранный к верху идеальной формы нос Лиан мог видеть только через призму совершенного им 10 лет назад поступка, и, к сожалению, за это в глубине души ему было немного стыдно. Нет-нет, не за то, что не взял замуж несчастную влюбленную (этот вариант он не рассматривал для себя тогда от слова совсем). Скорее за то, что вообще позволил себе лишнего, накидавшись алкоголем и травкой, под которой показалось, что в его поступке нет ничего предосудительного. Ему ведь до сих пор так не казалось, но чем дальше в лес заходил этот диалог, тем яснее становилось, что корень всех злоключений и угроз будущей семейной жизни заключался именно в нем. В том чертовом душевном порыве, с которым не совладал, поведшись на искреннюю чистоту в чужих глазах. Тогда как и сейчас он всей душой желал омыться от грязи своей жалкой жизни в такой вот чистоте, но увы, теперь в глазах Данны Ратке он видел только призраки прошлого. Старые обиды, свежие раны и безысходность, в отражении которой он так легко улавливал собственный мрачный силуэт. Все же, у них теперь гораздо больше общего, чем в прошлом, напрасно она не хочет это признавать.

- Твоя кандидатура меня вполне устраивает, - Она ждала иного ответа? Он поджимает губы, заприметив, как на террасе появилась третья, совершенно лишняя фигура. Надо сказать, вот кто вызывал искренне отрицательные эмоции с первого появления в их доме, но Квон решил отложить разбирательство со своими ощущениями до лучших времен. В отличие от Ратке, приоритеты он расставлять умел своевременно, хотя мог бы показать характер и быстро завершить учтивое рандеву. Отправиться туда, где за его отсутствием могло произойти что-нибудь, чего произойти не должно. - А планы отца сбылись бы, даже не горе трупов, - Уж это можно было сказать наверняка. - Наш брак лишь отсрочит проблему, - Он это прекрасно понимал. - А там глядишь, я придумаю как ее решить, - Килиан переводит сосредоточенный взгляд с силуэта Маркуса на Ратке, у которой снова зазвонил телефон. С ее работой в самом деле придется тяжко, с другой стороны скандал с участием журналистов никому не нужен. Это лишь  добавляет галочку в копилку голосования "за". Квон был уверен, что отец рассчитывал на публичность, в конце концов потрясающая расчётливость шла рука об руку с колоссальной дуростью в его седеющей голове. - Я думал ты мне скажешь, это ведь твой брат, - Он улыбается кончиками губ, убирая руки в карманы брюк и натужно кивает как только заканчиваются листья и фонарный свет озаряет их фигуры в саду. - Думаю, мы скоро это выясним, - Пора заканчивать с откровениями, потому что вселенная намекала, что их возвращения уже ждут с неким необъяснимым нетерпением. - Изобрази-ка недовольство, когда приблизимся, оно тебе очень к лицу, - Квон выворачивает на площадку перед террасой, повышая голос. - Решил подышать свежим воздухом? - Ни капли не скрывая своего неприятия тем фактом, что кто-то посмел наблюдать за ним в собственном доме. - Возвращаю леди в целости и сохранности, - Лиан дожидается, пока Ратке опередит его по ступеням наверх. И хотя разговор прошел не совсем так, как ожидалось, промежуточный результат его вполне устраивал. С ним можно было работать в отличии от Маркуса Ратке, с этим Килиан работать не собирался. Пришло время разграничить пространство. - Я позвоню тебе завтра, - Квон открывает двери в просторную столовую, дожидаясь, когда останется наедине с любопытным братом. Его учтивое спокойствие сменяется надменной прохладой. - Отвези сестру домой, она устала, а мне еще нужно поговорить с твоим отцом, - Он знал, что подобное обращение не будет расценено в качестве дружеского жеста, но Квону от этой семьи панибратства не требовалось. Напротив, он совершенно не собирался ходить на коротком поводке у будущих родственников, а уж отец пусть сам решает свои отношения со старшим Ратке, со своей стороны Лиан сделал что мог. Гораздо больше, чем должен был, а быть должным Килиан не любил, так что пусть Маркус не думает, что преподнес ему большой подарок в качестве выгодной невесты. Выгода эта была весьма сомнительной, тем более, что однажды Маркус уже показал свое истинное лицо. Но как говорится, кто старое помянет... глаза ему еще пригодятся. Короткая улыбка сменяет треснувший лёд, не приебешься. Квон появляется в гостиной, радушно кланяясь отцу Данны, в отличие от младшенького, тот его пока что не раздражал. Не так сильно, как собственный отец, налакавшийся виски. Пора было заканчивать этот цирк, и Лиан ожидал, что Маркус своевременно появится в зале, чтобы исполнить его вежливую просьбу. Он ведь достаточно внятно дал понять, что в его присутствии здесь больше никто не нуждается? Данна в самом деле выглядела измотанной.